Соучредитель инклюзивного проекта Everland Елена Шамраева — о необходимости соблюдения бизнес-этики при работе крупных компаний с социальными предпринимателями и НКО.
Everland — социальный предпринимательский проект, помогающий людям с инвалидностью интегрироваться в современный рынок труда. В частности, специалисты Everland помогают работодателям создавать инклюзивные команды, в которых могут эффективно работать люди с разными видами инвалидности и без нее.
Everland оказывает услуги бизнесу и НКО по направлениям: дизайн, контент, веб-разработка и юридические услуги. Работает над расширением доступности услуг и сервисов.
Вся прибыль, которую проект получает от выполнения заказов, направляется на решение социальных задач: проводятся исследования в сфере инклюзии, разрабатываются образовательные курсы для людей с инвалидностью, оказывается юридическая и психологическая поддержка.
Часто мы сталкиваемся с тем, что крупные компании не понимают, как работают социальные предприниматели. И это становится, по нашему мнению, причиной неэтичных ситуаций. Считается, что третий сектор – это те, кто, в первую очередь, решают социальные проблемы. Но организовать помощь нуждающимся и инициировать социальные изменения можно по-разному.
Поверьте, многие организационные процессы в НКО и социальных проектах выстроены не хуже, чем в крупных компаниях. То, что небольшими деньгами делают некоммерческие организации, часто сопоставимо с тем, что делает крупный бизнес.
Нашей задачей, например, было найти устойчивый инструмент для интеграции людей с инвалидностью в открытый рынок труда. Мы поняли, что решить эту проблему без предпринимательского подхода невозможно.
«Мы учим человека работать»
Чем отличается формат работы Everland от деятельности обычной НКО, которая тоже занимается проблематикой трудоустройства людей с инвалидностью? НКО, как правило, когда «ведут» человека с инвалидностью, общаются с компанией, уговаривают его трудоустроить. С потенциальным работником проводят какие-то образовательные мероприятия, учат писать резюме, проходить собеседования.
Мы действуем иначе: учим человека работать, даем заказы и кураторов, чтобы он понял, что такое рынок труда, какой формат интеграции ему подойдет, чтобы он получил первые честно заработанные деньги. И здесь без реальных заказчиков, компаний, которые готовы трудоустроить, невозможно.
Помимо коммерческой составляющей, мы ведем большую социальную работу. Потому что при трудоустройстве людей с инвалидностью нужно выстроить такую инфраструктуру, которая будет близка к рыночной, но при этом позволит также оказывать социальные услуги этой категории людей. Понятно, что им нужна поддержка.
Если бы люди с инвалидностью могли встраиваться в открытый рынок труда сами, без такой поддержки, то это бы уже происходило. Проблема не выдумана, она объективно существует.
Как раз развитием этой инфраструктуры и занимается Everland. Это и есть социальное предпринимательство – организация со своей бизнес-моделью, моделью социальных изменений, четкими задачами и процессами. Но, как и многие коллеги по цеху, мы часто сталкиваемся с обесцениванием всего социального со стороны крупного бизнеса: дескать, «мы бизнес, а вы — те, кого мы учим».
Скидка за инвалидность
Часто мы сталкиваемся с тем, что бизнес, выстраивая отношения с нами как с подрядчиком, пытается, например, снизить стоимость услуг: коль вы работаете с людьми с инвалидностью, то должны меньше брать за свои заказы. Но это не так!
Если человек с инвалидностью, это не значит, что его труд стоит дешевле. Если он выполняет работу качественно, то она должна иметь рыночную цену. Совсем не важно, кто оказывает эту услугу: человек с инвалидностью или без.
Ожидание некоего дисконта у бизнеса присутствует в 60% первичной коммуникации. К сожалению, многие заказчики думают, что мы зарабатываем на людях с инвалидностью, хотя все заработанные деньги, это видно по нашим отчетам, мы реинвестируем в решение социальных задач.
Участники нашего сообщества предоставляют услуги в разных сферах: юриспруденция, PR и медиасопровождение, веб-разработка, видео и анимация, текстовый контент, дизайн. Мы проводим исследования в направлении инклюзии, консультации HR-специалистов и юристов, занимаемся подготовкой документов для найма сотрудников с инвалидностью, создаем образовательные онлайн-курсы и материалы по коммуникации в инклюзивных командах, сопровождаем весь процесс адаптации.
Но одной этой работой не решишь проблему системно. Нужны исследования, которые позволяют компаниям принимать правильные решения. Нужна работа со СМИ. Нужны образовательные и просветительские программы для людей с инвалидностью. Часто нужна и адресная помощь, например, в приобретении технических средств реабилитации.
«Вам что, не нужны заказы?»
Хочется, чтобы отношения между заказчиком и исполнителем выстраивались корректно. Я знаю, что это боль для любого агентского бизнеса, в нашем случае какие-то моменты могут восприниматься особенно остро.
Например, заказчику нужно сделать моушн-ролик на 45 слайдов или анимированную бизнес-презентацию за пять дней, что в целом для любого продакшена сложный процесс. Заказчик просит позвонить исполнителю и надиктовать правки, а дизайнер с нарушением слуха и мы должны каким-то образом это компенсировать. По-хорошему правки не диктуются по телефону, здесь нужна переписка, которая структурирует процесс и стороны должны четко понимать свои задачи. В этом случае происходит недопонимание.
У заказчика ожидание, что исполнители с инвалидностью должны быть еще более гибкими и заинтересованными и ценить каждого клиента.
Сложно бывает объяснить, что результат и сроки выполнения заказа зависят в том числе от того, насколько правильно и эффективно выстроен процесс работы над проектом. И ответственность за это — на обеих сторонах.
Неуважение к труду
Самое чувствительное для нас, когда компании думают, что производимая нами экспертиза доступности среды ничего не стоит и что люди с инвалидностью могут работать бесплатно. Здесь важно понимать, что, например, незрячему человеку приехать на съемку — это не 500 рублей, ему нужно совершить намного больше действий, чем человеку, который видит. Для этого и нужна прежде всего экспертиза доступности среды для него, чтобы четко понимать, как лучше все организовать и определить размер гонорара.
Мы проводим оценку доступности того или иного сервиса или услуги. Для этого собираем большую фокус-группу из людей с разными видами инвалидности. Их экспертиза доступности действительно уникальна. Только сам человек с определенным ограничением здоровья может сказать, что для него удобно, а что нет, и как сделать правильно. Логично, что работа и опыт этих людей должны быть достойно оплачены. Поэтому гонорар незрячего человека за участие в съемке, где нужна экспертиза доступности, никак не может быть 500 рублей.
Это неуважение и обесценивание труда оказывает большое влияние на то, что у нас люди с ограниченными возможностями здоровья не интегрированы в открытый рынок труда. Многие думают, что это бесплатные работники, и ради доброго дела они готовы делиться своими знаниями.
Это же касается и ситуаций, например, когда нужны герои с инвалидностью для какого-то медиапродукта. Очень часто компании забывают, что и подбор людей для таких задач, запись проб, например, и сама работа людей с инвалидностью в кадре – это работа. Но в итоге по факту выясняется, что съемочная группа не забыла указать себе гонорар, а героям с инвалидностью – забыла. Или указала просто ничтожный в сравнении с героями без инвалидности. И так ведут себя крупные продакшены.
Обесценивание экспертизы
Отдельно стоит сказать о том, как воспринимается экспертиза НКО и социальных проектов в целом. Некоторое время назад к нам обратилась крупная федеральная торговая сеть, чтобы понять, как мы делаем оценку доступности магазинов. Это наше собственное изобретение, сложный бизнес-процесс, который учитывает и бизнес-экспертизу, и социальную экспертизу, и особенности каждой компании. Спустя несколько встреч стало понятно, что компания решила детально узнать о самой технологии, чтобы начать делать то же самое без нашей помощи. Для меня это прямое нарушение бизнес-этики.
Я была также неприятно удивлена случаем со «ВкусВиллом». Они взяли у проекта “Авоська дарит надежду”, который трудоустраивает людей с нарушениями зрения и слуха, товар — авоськи – начали продавать, раскрутили и объяснили всем, что это часть социального проекта, а потом заменили поставщика. И я не считаю, что это этично, потому что авоськи попали в магазины именно с подачи проекта «Авоська дарит надежду».
Нежелание договариваться
У нас был в этом году такой кейс: мы открыли инклюзивный коворкинг, долго делали его, выстраивали среду, за свой счет установили пандусы в центре Москвы. Это был очень сложный проект, который создавался с большим трудом с нашей стороны и большими вложениями ресурсными и интеллектуальными, он должен был решить много важных задач. И в один прекрасный момент мы пришли утром и обнаружили, что на одном из пандусов возвели стену, которая перекрыла доступ в коворкинг, помещение внизу было продано и владельцы решили открыть кафе. Получается, что та доступная среда, которую мы создавали, в которую вложили деньги — расширили дверь, сделали два пандуса, специальный санузел — оказалась недоступной для целевой аудитории.
В этом случае мы либо должны были идти ругаться, судиться, либо уговаривать партнера, либо опять на свои собственные деньги открывать новую локацию. Но социальный предприниматель скорее скажет «я столько уже потратил, может быть, тогда я лучше не буду больше ничего делать». И он закроет все это дело, что мы и сделали. Коворкинг проработал меньше года.
Социальные изменения — это про всех
Когда мы говорим о том, что бизнес не до конца понимает, как работают социальные проекты, мы в том числе имеем в виду, что нет понимания того, что те изменения, ради которых мы работаем, касаются всех без исключения.
Мы, как и все наши коллеги, социальные предприниматели, — не про сиюминутную коммерческую выгоду.
Полноценная интеграция людей с инвалидностью в общество и рынок труда, создание доступной среды, развитие инклюзии и изменение отношения к людям с инвалидностью — это то, в чем заинтересовано и общество, и государство, и бизнес. Выстраивая отношения по-партнерски, экологично и осознано, бизнес помогает случиться очень важным позитивным переменам.
К счастью, у нас есть примеры, когда компании, наоборот, очень внимательны и действуют «по-партнерски». В этом случае все стороны получают многократно больший результат. Мы, как социальные предприниматели, чувствуем себя устойчивее, и партнер получает экспертизу намного больше и качественней, чем даже прописано в условиях контракта.
В случае реального, уважительного партнерства рождается симбиоз социальной и бизнес-экспертизы, на которых дальше возможно выстроить реальные изменения, нужные и самим людям с инвалидностью, и бизнесу, и всему нашему обществу.
Источник: АСИ.
